Дж.Бьюкеннен о логике международных отношений
- Подробности
- Опубликовано 18.11.2011 17:15
- Просмотров: 7789
Часто в жж-баталиях на исторические темы поднимается вопрос ответстввенности за начало ПМВ. В этой связи примечательны рассуждения Дж. Бьюкеннена (1), посла Британии в России в ключевые 1910-1918 гг.: "Прежде всего Россия - я говорю только о ней - не желала войны и во все время затянувшегося балканского кризиса в 1912-1913 годах основным тоном всей ее политики было стремление к сохранению мира.
При всех случайных ошибках со стороны правительства царь никогда не колебался оказать свое влияние в пользу мира, как только положение становилось сомнительным. Своей миролюбивой политикой и готовностью на всякие уступки для избежания ужасов войны он в 1913 году, как я уже показал в главе XI, дал повод думать, что Россия никогда не будет воевать, что, к несчастью, побудило Германию использовать положение".
То есть, уступки в дипломатии вызывали не благодарность, а трактовались как слабость и приводили к дальнейшему давлению. Поэтому между твердостью и миролюбием был не так прост, как многим кажется. Выбор 1914 г. был определен, как представляется, ещё и позицией Франции, по крайней мере, французский посол М.Палеолог говорил в разгар кризиса конца июля Сазонову: "На этот раз мы не можем более уступать, под опасением не существовать более. Нам не избежать войны".
Общий предвоенный расклад Бьюкеннен оценил следующим образом:
"Если Германия поддержит Австрию, то Франция станет на сторону России, но никому неизвестно, как поступит Англия.
Эта неуверенность в нашей позиции и побуждала Германию обострять положение. Единственной державой, которая могла нанести ей серьезный удар, была Великобритания, и если бы Германия знала, что Англия выступит вместе с Францией и Россией, она бы дважды подумала, раньше чем ставить себя в такое положение, из которого она не могла бы с честью выйти. Когда, год спустя, Австрия предъявила свой злосчастный ультиматум в Белграде, Сазонов сказал почти то же самое, заявив, что положение может быть спасено только тем, что Англия объявит свою солидарность с Францией и Россией. Но тогда уже было поздно, и что бы мы ни сказали или ни сделали, войны предотвратить нельзя было; но еще вопрос - не оказало ли бы влияния на позицию Германии предыдущее превращение Тройственного Согласия в формальный союз. Император в этом вопросе придерживался того же взгляда, как и Сазонов, и считал, что мы не оказываем России такой же действенной помощи, как Франция, только потому, что мы с нею не в союзе. Считаясь с трудностью осуществления такого шага, он не понимал, по его словам, опасений, которые этот союз вызывал в Англии. Он был бы ограничен задачами чисто оборонительного характера и не навлек бы на нас большего риска войны, чем в настоящее время.
Но что, действительно, преграждало путь к созданию англо-русского союза, это тот факт, что такой союз не был бы признан общественным мнением Англии".
Получается, что первая мировая война произошла из-за английского общественного мнения. Хотя, конечно, на самом деле англичане при желании эту проблему бы решили.
Представляют интерес замечания Бьюкеннена о предвоенном курсе Николая:
"Я спросил у царя, считает. ли он, что материальное напряжение, вызванное этими мерами, так велико, что которое-нибудь из государств может потерять терпение и вызвать войну, и, если такая опасность существует, смогут ли державы сделать что-либо для предотвращения ее. Царь ответил, что в 1899 году он взял на себя инициативу созыва мирной конференции в Гааге, но его поступок был понят, как стремление ко всеобщему разоружению. Поэтому он не хочет повторить своего опыта и воздержится от всяких предложений и в данном случае. Он вполне понимает, чем ускорено предполагавшееся увеличение германской армии, но германское правительство должно было предусмотреть, что его пример обязывает и другие государства последовать ему. Германия, конечно, не затруднится выставить людей, но вопрос, сможет ли она выдержать растущие налоги. Россия, с другой стороны, может выставить неограниченное число людей и денег; и подобно тому, как британское правительство определило отношение сил британского и германского флота, как 16 к 10, он решил поддерживать то же численное отношение между русской и германской армиями. Невозможно предвидеть будущее, но необходимо заранее быть готовым к грядущей опасности".
Помимо прочего, любопытна и предвоенная история с Константинополем: "Вернувшись к вопросу о Балканской войне, царь сказал, что в случае предполагаемого занятия Константинополя болгарскими войсками Болгария намерена была предложить его России, как дар признательности за освобождение от турецкого ига. Он дал ей ясно понять, что Россия не может принять такого подарка, и рекомендовал ей отказаться от попытки занять его".
1. Джордж Бьюкеннен (1854-1824) написал интересные воспоминания, вышедшие в 1923 г.