Судьба солдата

Подробности

Опубликовано 25.01.2007 09:19

Просмотров: 994

Радиостанции "Эхо Москвы" взяла интервью у сестры  и у друга рядового Романа Рудакова, призванного в армию из Великолукского района Псковской области, Ольги Рудаковой и Алексея Строганова (ссылка). Наши СМИ почему то оказались менее расторопными, хотя внимание этому делу было. Да и вряд ли такая история с земляком может оставить равнодушным нормального человека. Тему поднимали и ПАИ, и ПЛН, и "Псковская губерния", и "Псковская правда". Разговор с ведущими радиопередачу В.Варфоломеевым и М.Королёвой получился интересным:

"М. КОРОЛЕВА – Наши гости - родные и близкие солдата Романа Рудакова, об истории которого вы много слышали у нас в новостях. Его сестра Ольга. Оля, здравствуйте. И его друг Алексей Строганов. Алексей здравствуйте.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Первый вопрос, он естественный. Потом мы будем говорить о предыстории, обо всех многочисленных произошедших событиях. Как по состоянию на сегодняшний день положение вашего брата?

О. РУДАКОВА - На сегодняшний день его положение намного лучше. Ему уже намного лучше, он прибавляет в весе. И он уже…

М. КОРОЛЕВА - Оль, вы его когда видели в последний раз?

О. РУДАКОВА - В последний раз мы его видели на той неделе.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А по телефону общаетесь?

О. РУДАКОВА - По телефону с ним не общаемся, потому что ему мобильный запретили туда приносить, нам не разрешили доктора.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А как вы тогда получаете информацию о его состоянии?

О. РУДАКОВА - Мы сами туда ездим, и есть такой Зелинский, тоже через него мы получаем информацию. Задаем ему вопросы, нам он сразу же отвечает.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - В госпитале вы общаетесь с врачами или с кем?

О. РУДАКОВА - Да, мы общаемся с врачами, с его личным доктором. И с другими докторами, задаем им вопросы, они нам отвечают на них.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - По вашим ощущениям, Оля, как в московском госпитале за Романом ухаживают?

О. РУДАКОВА - В московском госпитале очень хорошо и намного лучше, чем было в питерском. Там были просто издевательства над ним.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - К положению дел в петербургском военном госпитале, где находился Роман Рудаков, мы вернемся чуть позже. А сейчас придется поднять некоторые страницы вашей семейной истории, уж извините. Залезть в личную жизнь. Мы помним, когда в начале января появилась первая информация о том, что солдат Роман Рудаков находится в питерском госпитале в крайне тяжелом состоянии. Сообщалось о том, что он сирота. Затем стало известно, что у него есть сестра. Появился отец и так далее. Разъясните эту ситуацию.

О. РУДАКОВА - Никакой он не сирота. Не знаю, откуда вы вообще это взяли. У него есть и сестра и еще одна сестра и мать, и отец. Все есть. Откуда они этого взяли, мы сами не знаем.

М. КОРОЛЕВА - Просто об этом говорил Василий Лавренюк, который просто начальник службы информации и общественных связей Минобороны. Он говорил, что может потребоваться донор для того, чтобы трансплантировать тонкий кишечник. Но таким донором может быть кто-то из близких, он говорил мать, брат, сестра, но Роман Рудаков сирота. Вот так он сказал.

О. РУДАКОВА - Никакой он не сирота. Мы тоже связывались, нам позвонил Шахов и сказал, что нужен тонкий кишечник только от родных. Я ему звонила, он говорит, что отец отказался, только вам придется. Я говорю: почему отец отказался, если он согласен. И отец согласен на все, чтобы спасти своего сына.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То есть военные утверждают, что глава семейства отец Романа не готов стать донором, но на самом деле это не так.

О. РУДАКОВА - Это не так. Это просто опровергает он. Не знаю, откуда они взяли это.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Удивительные дела. Когда был Роман призван в армию?

О. РУДАКОВА - Роман был призван в армию в декабре 28-го.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это какой год был?

О. РУДАКОВА - 2005-й.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Нет, почему.

М. КОРОЛЕВА - То есть два года назад?

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Наверное, 2004-й год.

О. РУДАКОВА - 2005 год.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - 2005 год?

О. РУДАКОВА - А, нет 2004 год.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То есть в декабре прошлого года он должен был уже демобилизоваться.

О. РУДАКОВА - Да.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - У меня вопрос сейчас к вам, Оля, и Алексей, к вам, как к другу. Роман хотел идти в армию?

А. СТРОГАНОВ – Да, конечно, очень хотел идти в армию. Даже до призыва в армию говорил, что отслужу в армии, возмужаю, приду с армии, буду работать. Больше опыта наберусь в армии.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Оля.

О. РУДАКОВА - Он уже с 16 лет стремился в армию, он очень хотел. Он смотрел на своих друзей и очень им завидовал. Он говорил, в армии я думаю, очень хорошо. Но он не знал, что так получится. Все обернется.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Алексей, вы успели сами отслужить в армии.

А. СТРОГАНОВ – Да, конечно.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - До Романа или одновременно.

А. СТРОГАНОВ – В 2004 пришел.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - И вы рассказывали что-то Роману о том, как там на самом деле в российских вооруженных силах?

А. СТРОГАНОВ – Рассказывал, но такого, чтобы очень страшно в принципе…

М. КОРОЛЕВА - Вы сами в каких войсках служили?

А. СТРОГАНОВ – ПВО. По большому счету после армии, как говорится, плохого не расскажешь. Но все равно. Есть, конечно, моменты, но они не особо такие.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То есть вы его не отговаривали идти в армию?

А. СТРОГАНОВ – Нет, конечно.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - И у него настроение до призыва оставалось горячим идти и служить родине.

А. СТРОГАНОВ – Да.

М. КОРОЛЕВА - Оль, а что за история с наследственным заболеванием крови? Вы говорите, что он хотел идти служить в армию, но я посмотрела сегодня все имеющиеся сообщения, везде представители военных и врачей в Питере говорят, что у него было очень сложное наследственное заболевание крови, которое сложно выявлялось, и поэтому именно какие-то простые анализы при призыве его не выявили. Но вообще вы, семья, Роман сам знали что-то о его заболевании?

О. РУДАКОВА - У него вообще никаких не было заболеваний. Тоже откуда они это взяли, из какой головы. Он стоял на длинных дистанциях. Если бы у него было врожденное заболевание крови, то я думаю, он бы не стоял на длинных дистанциях и не бегал бы на них. Он был такой крупный и сильный. И мышцы и все было.

М. КОРОЛЕВА - То есть вы привыкли думать, что он крепкий здоровый парень.

О. РУДАКОВА - Да.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Ни на что серьезное до призыва не жаловался.

О. РУДАКОВА - Вообще ни на что. Он говорил: вот скоро уйду в армию, как хорошо. Получилось все совершенно не хорошо.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Когда вы и члены вашей семьи, Оля, стали узнавать о том, что в армии у Романа появились какие-то проблемы? Проблемы в общении может быть с сослуживцами, командирами и проблемы со здоровьем.

О. РУДАКОВА - Это мы узнали из его письма. Он писал, что я покончу жизнь самоубийством. Мы сразу начали беспокоиться, почему и как. Но он нам не писал прямо и открыто, что над ним издеваются, еще чего-то. Потому что он скрывал, он боялся идти к дедам, это все короче армия.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это было, когда Роман еще молодым солдатом был?

О. РУДАКОВА - Да.

М. КОРОЛЕВА - Вскоре после призыва.

О. РУДАКОВА - Вскоре после призыва, когда их привели в Каменку в Питере.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы сами из Псковской области, правильно? Сейчас боюсь напутать.

О. РУДАКОВА - Псковская область.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Все правильно. Служить его отправили с соседнюю Ленинградскую область. То есть недалеко от дома. В первые месяцы службы, полгода, год, кто-то из родных навещал Романа? Лично видели его?

О. РУДАКОВА - Нет, лично мы его не видели. Он писал, что в госпиталь никого не пустят, так как он лежит в госпитале, с этими ногами, хотя он обманывал. У него была на самом деле отбита селезенка.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - В госпиталь он когда попал, Оля?

О. РУДАКОВА - В госпиталь он попал, где-то полгода отслужил и сразу попал туда.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То есть где-то в середине 2005 года, когда он был еще молодым солдатом.

О. РУДАКОВА - Да.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - И после того как в больницу военную он попал, вы не навещали его?

О. РУДАКОВА - Нет.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А почему?

О. РУДАКОВА - Потому что, во-первых, не было никаких средств. Никто ничего не знал. Заработок маленький у нас в деревне, где мы живем. Никак не было уехать. Мы очень хотели, очень стремились, но никак.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Скажите, Алексей, вам, друзьям, он писал о чем-то тревожном?

А. СТРОГАНОВ – Нет, тревожного он ничего такого не писал.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Были обычные письма?

А. СТРОГАНОВ - Да, обычные письма и мы с ним переписывались просто от родных уже потом узнали, когда уже попал в Питер в госпиталь. В окружной госпиталь, когда сообщили родным, то есть нужно присутствие родных, близких, тогда только поехали сразу же.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Возможно, что-то изменилось, я просто помню довольно многочисленные истории солдат срочников бывших, которые как раз родных своих тревожной информацией особенно не беспокоили и всю правду не писали. А вот когда они списывались с друзьями, то там были откровенны. То есть в письмах к вам ничего такого не было.

А. СТРОГАНОВ – Ничего не было.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А вы когда узнали о том, что с Романом произошло?

А. СТРОГАНОВ – Когда он уже из госпиталя окружного уже сообщили родным, что необходимо присутствие. 4 месяца назад получается. Он лежал вначале в Питере.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То есть около года Роман в госпитале находился.

О. РУДАКОВА - 4 месяца.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А потом что произошло?

А. СТРОГАНОВ – Нет, сначала он попал с ногами, когда только призвался туда.

О. РУДАКОВА - Потом было все нормально. А потом уже…

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То есть его нынешнее зимнее нахождение в госпитале это уже повторное было?

О. РУДАКОВА - Да.

А. СТРОГАНОВ – И самое тяжелое, когда уже делали операции ему. 4 месяца назад получается, нам сообщили о том, что он лежит в крайне тяжелом состоянии. Нужно присутствие родных и близких. Говорили, что нужно делать пересадку. Но как они вообще собираются это делать, сказали, что в Питере они это делать не смогут. Но о переводе в Москву или куда-то они не сообщали вообще.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То есть в Петербуржском госпитале Роман пробыл около 4-х месяцев. Кто был с ним рядом в это время?

О. РУДАКОВА - В это время с ним была рядом я, папка. И женщина Мария.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это бабушка его друга?

О. РУДАКОВА - Да.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Названная бабушка.

М. КОРОЛЕВА - Я не могу не спросить про мать, потому что вы говорите, что есть мама. Она живет в деревне. Мама навещала Романа?

О. РУДАКОВА - Нет. Потому что она тоже не может вырваться и работа. Хочет, очень хочет, но никак. И звонит и беспокоится.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Как вы можете оценить, Оля, те месяцы, которые Роман провел в питерском госпитале? Как там к нему относились, как там его лечили или не лечили.

О. РУДАКОВА - За ним уход был. Но уход был очень плохой. Мне не понравилось. Когда я приехала в Питер, там просто проходной двор одним словом. Он лежит со своими ранами открытыми, все к нему подходят, грязь на него трясут свою. И он лежит вообще. И в ванне его купали для чего. Вот сейчас у него начался воспалительный процесс. Из-за этой ванны. Врачам этого не нужно было делать. Они тоже в чем-то виноваты.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Но он там все время находился в специальной палате для тяжелобольных.

О. РУДАКОВА - Да.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Надеюсь, не в коридоре, как это у нас бывает.

О. РУДАКОВА - Для тяжелобольных в реанимационном отделении.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Почему ему не делали там операцию?

О. РУДАКОВА - Потому что там не было такого врача, и они там просто не могли делать, потому что у них нет никаких средств. У них нет никаких лекарств, нет вообще никаких препаратов, которые нужны. Не могли они сделать.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы сами имели возможность купить необходимые препараты, лекарства?

О. РУДАКОВА - Нет, тоже не могли. Потому что зарплата маленькая. Но если бы надо было, то чего-нибудь сделали бы. Если бы они сказали. Но они нам ничего не сказали. Они сказали в последний момент, что его надо переводить в Москву.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - На протяжении того времен, что Роман был в питерском госпитале, что вы и члены вашей семьи знали о диагнозе, о причине произошедшей с ним болезни?

М. КОРОЛЕВА - И вообще видели ли вы сейчас, скажем, какие-то документы с диагнозом? Вы говорите, что не было у него болезни крови. Это как-то в документах теперь зафиксировано, что у него было наследственное заболевание крови?

О. РУДАКОВА - В документах вообще ничего не написано, что у него было наследственное заболевание крови. У меня эти документы находятся. И там ничего такого не написано, кроме того, что у него был сильный удар в живот.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это документы московского происхождения или питерского?

О. РУДАКОВА - Питерского.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Еще оттуда, из того госпиталя.

О. РУДАКОВА - Да, да.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вот тут есть вопрос, например, от Ольги Васильевны, он пришел на пейджер: когда Роман написал, что хочет покончить с собой, почему не обращались в Комитет солдатских матерей? А у меня будет еще продолжение к этому вопросу.

О. РУДАКОВА - Почему мы не обращались, а потому что мы его успокоили. Мы ему написали письма, ну зачем, может быть потом будет все нормально. Но он писал, что я не могу больше так. Все равно мы его отговорили от этого. У него вылезло это все из головы. Он стал повеселее.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - В итоге в Петербурге к делу вашего брата подключился местный Комитет солдатских матерей и Элла Полякова.

О. РУДАКОВА - Да, Элла Полякова подключилась и большое ей спасибо. Хорошая женщина, спасибо ей за все, что она помогла перевести Романа сюда. Если бы я позвонила сюда в Комитет солдатских матерей, я просто все, мне врачи, когда я приехала в Питер, мне врачи сказали, что может ты приехала последний раз и увидела своего брата. У меня сразу руки опустились, ноги, я не знаю, что делать дальше.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Добрые врачи. Добрые. После того как Романа удалось перевести в Москву, насколько я знаю, к решению его судьбы были подключены и несколько депутатов и питерского законодательного собрания и ГД России. На ваш взгляд ситуация изменилась к лучшему с ним?

О. РУДАКОВА - Да, изменилась. И очень изменилась.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Надежда появилась?

О. РУДАКОВА - Да, сразу появилась. Сразу почувствовала надежду я.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Какую-то поддержку здесь в Москве вы ощущаете?

О. РУДАКОВА - От врачей поддержку я ощущаю. Они дают мне возможность и говорят, что он выживет. Они все возможное сделают, чтобы он выжил.

М. КОРОЛЕВА - Говорят о трансплантации тонкого кишечника и о том, что его должны проконсультировать ведущие врачи в этой области. Что вы об этом знаете? Что говорят и собственно кто выступит донором, известно уже?

О. РУДАКОВА - Я задавала этот вопрос врачам. Но они сказали, мы пока не будем касаться этого вопроса, так как нам надо сначала сделать…

М. КОРОЛЕВА - Анализы, обследования, наверное.

О. РУДАКОВА - Да, анализы, обследования. Вот они сейчас будут ему печень очищать. А пока подключат искусственную печень.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вот были сообщения, Оля, что какое-то светило медицины должно Романа обследовать в Москве. Это случилось?

О. РУДАКОВА - Да, два раза они приехал из Германии Готье, обследовал его уже второй раз. Первый раз это было, как он сначала приехал, и вот сейчас.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Сегодня второй раз.

О. РУДАКОВА - Да.

М. КОРОЛЕВА - И мой вопрос еще касается расследования. Насколько я понимаю, уже высказался Сергей Фридинский, главный военный прокурор России, сказал, что уже для нас картина практически ясна, но она пока не раскрывает деталей. Но говорит, что расследование уже близится к завершению. Что вы знаете об этом?

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А я напомню слова министра обороны Сергея Иванова, который дней 10 назад сказал, что он был в курсе истории с Романом Рудаковым еще с сентября прошлого года и по его данным, там никакого криминала не было.

М. КОРОЛЕВА - Никакой дедовщины нет, так он сказал.

О. РУДАКОВА - Это все дедовщина да, в газете я тоже прочитала, написано, что не хотели переводить Романа, потому что он симулировал. Я не вижу никакой симуляции. Когда я приехала в Питер, он лежал просто беспомощный человек. Они одного хотели – только, чтобы он умер. Все.

М. КОРОЛЕВА - Но вот вы сами, Оль, на вас не выходили следователи? Не говорили со следователями, скажем, военной прокуратуры?

О. РУДАКОВА - Нет.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А на других членов вашей семьи? На отца, на маму.

О. РУДАКОВА - Вот этого я не знаю. Я у них не спрашивала. Они вообще мне ничего не говорили.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То время, пока отец был в Москве, с ним не общались следователи?

О. РУДАКОВА - Нет, никто не общался.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Почему всего один день отец оказался в столице?

О. РУДАКОВА - Потому что, во-первых, у министра обороны нет средств держать, в гостинице в Лефортово они были. Просто нет денег.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - То есть ему Министерство обороны оплатило всего одни сутки пребывания в Москве?

О. РУДАКОВА - Они вообще до 27-го взяли гостиницу. А потом вышло так, что они вообще не нужны в Москве, не нужна сыну поддержка, мне так показалось.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это военные так сказали отцу?

О. РУДАКОВА - С их стороны мне так показалось. Мне кажется, что не нужна никакая здесь поддержка ему. Одна я буду ездить, и хватит ему одной меня. Хотя Ромка хотел видеть здесь всех, пока он выздоровеет.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Какие-то юридические процедуры вы предпринимаете, чем-то занимаетесь. Понятно, что сейчас основная забота сделать так, чтобы Роман выздоровел. Чтобы он был жив и здоров. И вернулся домой. Это понятно. Но все равно есть же необходимость восстановления справедливости. Если были люди, которые его покалечили в армии, то эти люди должны быть наказаны. Для того чтобы их наказать, их нужно установить. Чтобы их установили, прокуратура должна завести уголовное дело. Обычно это делается по исковому заявлению родственников и близких, друзей. Вы с чем-то подобным обращались в прокуратуру?

О. РУДАКОВА - В прокуратуру обратились. Его друг Коля он сразу же сходил в прокуратуру.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Тот, который в Петербурге ухаживал за ним.

О. РУДАКОВА - Да, который самый лучший друг. И он я думаю, наверное, написал, я не узнавала у него, писал ли он заявление. Он сказал, что я сходил в прокуратуру. И к нему приходили к Роме в больнице в Питере, допрашивали его. Он заплакал и отвернулся от них. Потому что они его начали просто, как сказать…

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Нападать на него.

О. РУДАКОВА - Да.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – А вы теперь сами не хотите ничего предпринимать?

О. РУДАКОВА - Почему, хотим. Все равно виновники будут наказаны. Нам доктора говорили, когда мы в Питер сразу приехали. Я им задала вопрос: а виновники будут наказаны. Они говорят: будут, прямо перед вами поставлены, и что хотите, то с ними и творите.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Это уже не правосудие, а самосуд какой-то. Здесь есть послание от Вадима Фомченко: не считаете ли вы нужным заявлять большие иски по европейским нормам и доводить дело до Европейского суда. Ведь деньги, - считает Вадим, - это единственное, что может остановить военных от таких историй. Не было еще никаких мыслей на этот счет?

О. РУДАКОВА - Нет. Вообще не было.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Мне кажется, затягивать с этим особо не следует. Любое преступление, чем раньше расследовать, тем больше пользы, больше толку. Хотя понимаю, трудно соперничать с министром обороны, который публично заявляет, то никакой дедовщины ничего такого не было.

О. РУДАКОВА - Да.

М. КОРОЛЕВА - Для вас самой, Оль, картина ясна? Вы же разговаривали с братом за это время, вы говорили, что от следователей он отвернулся. Но вам-то, наверное, он что-то рассказал. Вам самой ясно, что произошло?

О. РУДАКОВА - Конечно, ясно. Он своему другу рассказывал, что его избивали в подвале. Из этого все должно быть ясно. Что это все дедовщина.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Сейчас Роман не жалеет о том, что пошел в армию?

О. РУДАКОВА - Он до сих пор не жалеет. Он очень хотел отслужить. Говорит, ну как получилось, так получилось. Что сделаешь.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Алексей, а вы как бывший солдат.

А. СТРОГАНОВ – Чувство патриотизма его конечно не оставляет. Но я не знаю. Парень держится. Не раскисает.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Я вот не понимаю, что должно с нами, с вами произойти, чтобы чувство патриотизма или еще какие-то чувства нас в свое время оставили. И чтобы появились другие чувства. То же чувство справедливости, чувство воздаяния по заслугам всяким подонкам. Или готовы и дальше терпеть. Смотрите, Алексей, у вас будут дети, Оля, у вас тоже, я надеюсь, все будет хорошо. И сыновья будут. Вы что их будете в армию отпускать? После этой истории.

О. РУДАКОВА - Нет.

А. СТРОГАНОВ – Нет, конечно, после этого конечно постараемся…

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Подождите, как нет. А куда патриотизм ваш уже испарился?

А. СТРОГАНОВ – Нет, я же говорю не мой патриотизм, патриотизм Романа.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – У него будут дети. Он тоже должен посылать своих детей в армию.

О. РУДАКОВА - Я думаю, после этого он уже не пошлет своих детей в армию.

М. КОРОЛЕВА - Ну что, вот на этой ноте…

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Политической.

М. КОРОЛЕВА - Не слишком патриотической мы заканчиваем наш разговор. У нас сегодня в гостях были родные и близкие солдата Романа Рудакова. Его сестра Ольга, друг Алексей Строганов. Я надеюсь, вы услышали то, что должны были услышать.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Самое последнее, какие прогнозы врачи дают по срокам хотя бы?

О. РУДАКОВА - Сказали, что через месяц, через полтора ему сделают операцию. Но мы думаем, что ему операцию сделают чуть раньше. Мы будем этого добиваться.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Месяц-полтора это же огромный срок. При том состоянии, в котором он находится. Проводить операцию будут там, в госпитале Бурденко?

О. РУДАКОВА - Да, в госпитале Бурденко.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ – Спасибо большое. Ольга Рудакова и Алексей Строганов у нас сегодня в прямом эфире в дневном «Развороте» на радио «Эхо Москвы»".

Версия событий Ольги и Алексея вызывает полное доверие, заметно желание ведущих дать политический контекст, их попытки уязвить министра обороны. Вобщем, для журналистов, тем более оппозиционных, это нормально, ситуация выглядит довольно неприглядно. Само собой, если обсуждение этого случая не перерастает в очередную антиармейскую кампанию и сплошную охоту на ведьм. Приукрашивать положение дел в армии совершенно не к чему, более того давно настала пора абсолютно откровенной дискуссии. Которая в целом уже и ведётся, хотя, видимо, всё-таки на недостаточно профессиональном уровне.

Если присмотреться повнимательнее, то одной из причин всякого рода осложнений при прохождении службы можно назвать недостаточную психологическую подготовку к жизни в воинских коллективах призванной молодёжи. Тут, сразу вспоминается псковская ГП "Защита", одной из основных целей которой как раз и было обучение молодёжи к действиям в экстремальных ситуациях, а столкновение с проявлениями дедовщины - это одна из разновидностей таких ситуаций. Как избегать ЧП, как из них выходить, очень полезные навыки и установки, которые можно было получить в "Защите". Тем, кто её прошёл служить было значительно проще. На её базе планировалось со временем прохождение соответствующих сборов всеми школьниками области. После разгона Кузнецовым, "Защита" продолжила функционировать в виде школы выживания Г.Яциновича, где и сегодня молодые ребята на деньги псковских спонсоров могут получить полезные знания, которые пригодятся и на воинской службе, и на гражданке. То есть мало обсуждать проблемы, надо в них по-настоящему пытаться разобраться, надо искать пути их решения, и уж тем более поддерживать то, что уже делается, причём на местном уровне.

Следует также особо отметить, что я не нашёл никаких заявлений по случаю Рудакова от официальных лиц, и, что ещё удивительнее, политики, причём во время избирательной кампании, также не высказываются. Я не о том, чтобы нагнетать, но надо же откликнуться на такой случай, получивший федеральную огласку. Что ещё надо говорить об уровне политического развития области? Весьма печально. Нет, конечно, если их прижмут, они произнесут дежурные фразы за патриотизм или о проблемах, но от реальной жизни это будет очень далеко. Раньше, хотя бы был в АПО специальный комитет по делам военнослужащих, а сегодня и поручить выяснить обстановку явно некому, Большинство же наших т.н. политиков просто боится сказать, что-либо по такому громкому делу несогласованно с Морозовым, а тот занят другими заботами.