Кесарю - кесарево

Подробности

Опубликовано 28.04.2006 06:43

Просмотров: 1276

Решил все-таки прокомментировать статью Светланы Прокопьевой "Царь в голове. Русскую деревню даже "убивать" уже не надо" в №15 "Псковской губернии" от 19-25 апреля. Она размышляет над открытым письмом губернатору Кузнецову из Куньинского района. Письмо эмоциональное, со стихами, но по существу вполне конкрентное (ссылка):

"Иван Крестьянин Михаилу Кузнецову

  Не убивай деревню!!!

Деревня еще жива.

И в том, что пьет она водку,

Есть не только ее вина!

Убрал ты школы и ФАПы

И скоро вымрет народ.

На смену русским крестьянам

Кто-то другой придет.

  В гражданскую били шашками,

В тридцатых ссылали в Сибирь,

Но снова она выживала,

Как в зимнем лесу снегирь.

В войну она грудью вставала,

Пряча в лесу партизан.

И после войны полола

С нив заросших бурьян.

  Экономия вещь хорошая

И полной будет казна.

Только как вымрет деревня,

Кому она будет нужна!?

Ты уедешь откуда приехал

И счастливо будешь жить.

Не сложно сгубить деревню,

Трудно ее возродить!

  И спросят потом потомки

Кто здесь когда-то жил?

И только эхо ответит

С заросших крестьянских нив.

Тогда не простят потомки

Реформ из людских костей

И имя проклятым будет

Твое и твоих детей!

  «Не спрашивайте, Михаил Варфоломеевич, по ком звонит колокол»

Только ленивый сейчас не говорит о четырех национальных проектах, т. е. о преобразовании, верней сказать, о разрушении, системы образования, медицины, сельского хозяйства и ЖКХ.

  Молодой псковский губернатор со всей рьяностью проводит их в жизнь на Псковщине, не задумываясь о том, что останется после его реформ. Следуя своему и только своему принципу: что неэкономично, то должно умереть. А должно или должны умереть многие: сельские школы, фельдшерско-акушерские пункты, старики, оставшиеся без помощи, а следом и многие деревни. Ведь существует непреложная истина – где нет школы и медпункта, там умирает жизнь.

  Когда-то в начале 20 века писатель Василий Стефаник написал душераздирающую новеллу о том, как отец утопил своих детей, чтобы не дать умереть им голодной смертью. А как плакали мы, школьники, над бедной собачкой Муму, которую жестокая барыня приказала утопить Герасиму!

  И никто даже в страшном сне не мог тогда предположить, что истории страшнее этих станут реальностью нашей жизни.

  * * *

  21 век. Россия. Псковская область. N-ский район.

  Зарубки.

  Сегодня умерла 62-летняя жительница д. С. Сын-пьяница забирал у нее пенсию и пропивал. Она не дожила до следующей пенсии и умерла от голода. В доме с продуктов была только соль.

  В семье О. в д. Д. троих детей кормили комбикормом, подаренным фермером из соседней деревни. Когда их поместили в приют, они показывали на хлеб и спрашивали, что это?

  Вчера в д. Т. повесилась одиннадцатиклассница Н. Отчим – алкоголик, работы в деревне нет. Как жить дальше? Никто не подсказал выхода из сложившегося тупика – она нашла его сама.

  Зимой в д. М. умерла жительница С. Сын вместе с соседями на «гробовые» деньги пили неделю. Гроб с телом стоял в доме, пока глава волости не вспомнил, что старушку никто не хоронил.

  Ну почему у нашего Правительства есть деньги, чтобы помочь далеким палестинцам, почему мы прощаем 9-миллиардный долг нефтеносному Ираку, почему мы опять строим в Иране атомную станцию, которую возможно разбомбят американцы вместе с нашими вложенными деньгами, почему для всех есть деньги, кроме своего народа?!

  Так много вопросов… Поэтому не спрашивайте, Михаил Варфоломеевич, по ком звонит колокол, он звонит не только по закрытым школам и медпунктам, он звонит по неродившимся детям, по недоучившимся ученикам, по брошенным в деревнях старикам, по нашим надеждам, по нашей вере в будущее.

  Воистину безгранично терпение нашего народа! Да поможет ему Бог и все Его святые Ангелы выстоять в это лихолетие!"

  Так вот реакция Прокопьевой показались весьма характерными. Прежде всего обратил внимание на себя диссонанс между содержанием письма и оценками журналиста. Конечно, чтобы так она написала бы про Михайлова в аналогичной ситуации трудно себе представить:

  Все письмо – сплошной крик о помощи, завуалированный под упреки и претензии. И у него есть конкретный адресат, который, по мысли автора, ответственен за все, что творится на псковской земле. Это Михаил Варфоломеевич Кузнецов, губернатор Псковской области.

  Понятно, что Кузнецов здесь (в качестве адресата) – фигура номинальная. На его месте мог оказаться кто угодно. Это мог быть глава волости или района – но они слишком близко, в глаза надо смотреть; это мог быть Президент Российской Федерации – но он слишком далеко, даже не прочтет. Губернатор области – самый удобный вариант. Особенно наш, нынешний, с его реформаторскими наклонностями.

  Если бы отвечать жителю Куньи пришлось областной пресс-службе, для нее самым простым выходом, пожалуй, было бы пожать плечами: «А при чем тут Кузнецов (Иванов, Петров, Путин)?». Я не буду задавать этот вопрос. Я понимаю логику автора: задумываться о судьбах Родины – наша национальная идея, так что ментально каждый русский в ответе за всю Россию.

  А значит, я вполне могу переадресовать это письмо себе".

На самом деле это совершенно понятный отклик на политику "оптимизации". В сельской местности именно сейчас и под сильным давлением лично Кузнецова быстро сокращают все подряд. Чего тут удивительного, что к нему и обращаются? Прокопьева же начинает "сочинять", увлекаясь ненужными обобщениями и морализаторством. Например, так пишет про крестьянскую "свободу":

"Упреки в «убиении деревни», адресованные губернатору, вскрывают очень существенную особенность постсоветского менталитета – «во всем виновата власть». Да, когда-то власть, в лице КПСС, была виновата во всем, потому что во всё вмешивалась и везде имела свою долю: в хозяйстве, искусстве, быту, идеологии. Но ведь нам это не нравилось, так? Мы хотели самостоятельно думать, свободно творить, хотели иметь возможность много зарабатывать. Теперь имеем. Что же не зарабатываем?"

Получается заметный диссонанс. Между прочим, сама Светлана, действительно, очень приличный журналист, сама и демонстрирует так нелюбимый ею же совковый менталитет. Вместо конкретики уходит в генерализации, и все на почве личного отношения. Да, приходится признать наличие в этой ее позиции психологической составляющей, которая искажает восприятие. Прокопьева, как и вся "Псковская губерния", фактически приложила большие усилия к победе Кузнецова, и даже сегодня, когда газета находится в оппозиции, все-таки в редакции сохранилось убеждение в том, что при Михайлове было плохо, с ним надо было бороться. Получается, что обвинять Кузнецова в изменении политики на селе, значит, косвенно, обвинять самих себя. Но изменение то есть. О чем и говорит куньинский крестьянин. Вот и сравнили бы в чем разница, вместо того, чтобы перекладывать ответственность за в данном случае конкрентные решения областной власти на безответных крестьян-"совков".